Облако Пустоты

Отрывки из книги

МОИ 28-й, 29-й и 30-й ГОДЫ (1867–1870)

Я прожил в гроте три года, питаясь сосновыми иголками и зелеными побегами травы, а питьем моим была вода из горных ручьев. Со временем штаны и башмаки износились, и только ряса прикрывала тело. Волосы и борода отрасли более чем на чи, так что я завязывал волосы в узел. Мой взор стал огненным и пронзительным настолько, что встречные принимали меня за горного духа и убегали. Таким образом, я ни с кем не общался.

В течение первых двух лет затворничества я испытал много необычных переживаний, но воздерживался от анализа и прогонял их, сдерживая ум однонаправленным повторением имени Будды. В горной глуши и среди болот на меня не набрасывались тигры и волки, не кусали змеи и насекомые. Я не жаждал ничьей симпатии и не ел домашней пищи. Лежа на земле и глядя в небо, я чувствовал, что все вещи — во мне самом. Я испытывал огромную радость, будто был дэвом (богом) четвертого неба дхьяны. Я считал, что самое большое бедствие для мирского человека — наличие у него тела и рта. Я вспоминал одного древнего мудреца, который говорил, что его нищенская чаша может «заглушить звон тысяч колоколов». Поскольку у меня не было даже чаши, я испытывал безмерную свободу и ничто мне не могло помешать. Сознание мое было чисто и свободно, и с каждым днем я становился сильнее. Зрение и слух обострились, походка стала легкой настолько, что мне казалось, будто я летаю по воздуху. Не могу объснить, как мне удалось достичь такого состояния. На третий год я мог, совершенно не уставая, в свое удовольствие передвигаться с места на место на любые расстояния, куда захочу. Было много гор, на которых можно было остановиться, и диких трав, которыми можно было питаться, так что я отправился странствовать по разным местам. Так незаметно прошел год.

МОЙ 31-й ГОД (1870–1871)

Я добрался до горы в Вэньчжоу и обосновался в пещере. Зашел какой-то чаньский монах. Учтиво поклонившись, он сказал: «Я давно уже слышал о вашей высокой добродетели и пришел к вам с мольбой наставить меня».

Мне было очень стыдно слышать это, и я ответил: «Мои познания поверхностны, так как пока не представился случай встретиться с опытными учителями. Не могли бы вы проявить должное сострадание и дать мне некоторые указания относительно Дхармы?»

«Как долго вы ведете такой аскетический образ жизни?» — спросил он. Я поведал ему о своей практике, и он сказал: «У меня тоже не было возможности много узнать, так что я не могу давать указаний, но вы могли бы пойти в храм Лунцюань на вершине Хуадин горы Тяньтай и обратиться к учителю дхармы Жун-цзину, человеку исключительно добродетельному. Он приверженец школы тяньтай. Он поможет вам достичь просветления».

Я взобрался на вершину Хуадин и дошел до храма, крытого соломой, у которого встретил монаха. Я спросил у него, где старый учитель дхармы. Он ответил, жестом указывая на одного из обитателей храма: «Это вон тот человек в залатанной рясе». Я подошел к учителю и совершил низкий поклон. Поскольку он не обратил на меня никакого внимания, я сказал: «Я пришел к вам с мольбою о наставлениях и надеюсь на вашу снисходительность».

Он долго смотрел на меня, потом спросил: «Ты монах, даос или мирянин?»

«Монах», — ответил я.

«Ты был посвящен?» — спросил он.

«Я получил полное посвящение», — ответил я.

«Как долго ты находишься в таком состоянии?» — спросил он. Когда я рассказал ему о своих исканиях, он спросил: «Кто обучал тебя такой практике?»

Я ответил: «Я занимался такой практикой потому, что древние достигали просветления посредством такого аскетизма».

Он сказал: «Ты знаешь, что древние дисциплинировали тело, но знаешь ли ты о том, что они также дисциплинировали сознание?» Затем он добавил: «Судя по твоей теперешней практике, тебя можно сравнить с еретиком, находящимся на абсолютно ложном пути. На свои упражнения ты зря потратил десять лет. Даже если бы ты жил в пещере и пил воду из ручьев и тебе удалось бы прожить десять тысяч лет, ты всего лишь принадлежал бы к одному из десяти классов риши (бессмертных), перечисленных (в «Пятидесяти ложных состояниях») в «Шурангама сутре», и все еще был бы далек от Дао. Даже если бы тебе удалось продвинуться еще на один шаг, пожиная «первый плод», ты был бы лишь пратьекабуддой. Бодхисаттва же ищет совершенства будды на «верхнем» уровне во имя обращения и освобождения живых существ, находящихся здесь, «внизу». Его путь направлен на самоосвобождение ради освобождения других. Он вырывается за пределы мирского плана бытия, не покидая последнего.

Если твой метод — воздерживаться от еды и обходиться без штанов, то это всего лишь поиск необычного. Как ты можешь надеяться, что такая практика приведет к совершенному достижению?» Так учитель «уколол» в самое мое больное место, и я снова совершил низкий поклон, умоляя его дать мне наставления.

Он сказал: «Я буду тебя обучать. Если будешь должным образом выполнять мои наставления, можешь остаться здесь, но если не будешь — тебе придется уйти».

Я сказал: «Я пришел сюда за наставлениями, разве я смею не повиноваться?»

После этого учитель дал мне одежду и обувь и приказал обрить голову и принять ванну. Он дал мне работу и стал учить поискам глубинного смысла гунъаня «Кто тащит за собой этот труп?». С тех пор я снова стал есть рис и кашу и практиковать медитацию по системе школы тяньтай. Поскольку я работал усердно, учитель хвалил меня.

Fatal error: Allowed memory size of 268435456 bytes exhausted (tried to allocate 72 bytes) in /home/p291572/www/ganga.ru/sites/all/modules/entityreference/entityreference.module on line 1278