Карл Ренц — просветленный учитель недвойственности (мы вынуждены давать такое определение, хотя сам он немедленно бы высмеял этот штамп, показав его абсурдность). Родился в Германии в 1953 году в семье фермера. Живет на острове Майорка (Испания), занимается музыкой и живописью, путешествует, проводя беседы по всему миру.
Карл — очень необычный учитель. На фоне столь многих начитанных Знаек, довольствующихся лишь книжным пониманием что «все недвойственно», но так и не вышедших за пределы личностного и уж конечно не утративших чувство личного авторства, и при этом уже садящихся в кресло гурствовать (число их стремительно растет); тех немногих, действительно уютно устроившихся в безличностном, в Я-естьности; совсем редких, обосновавшихся в драгоценном для них супербезличностном — в Я, в тончайшем осознавании, которое переживается как чистый свет и изначальный звук, и даже тех редчайших, кто «прежде» и считает что постиг Истину как отсутствие, Карл, по-настоящему пройдя через все эти уровни постижения (а не просто бойко выдавая на ура заученные их описания) и не найдя Себя ни в одном из них, утратил то, что способно уякоряться в преимуществе того или иного уровня, держась за него как Голлум за «мою прелесть». Он не придает никакой особой ценности даже волшебному ковру-самолету внимания, переносящему туда-обратно по семи уровням реализации Самости, не имеющему аэродрома ни в одном из них.
Его отличает абсолютно беспечная манера говорить, так не похожая на тщательно выверенные утверждения и указатели других духовных учителей. Со всей очевидностью нет старающегося представлять какое-либо драгоценное учение или заботящегося о том, чтобы кто-нибудь что-либо понимал, а есть громкоговоритель, которому все равно, что из него выходит. Карл будет заявлять, что он в любом случае ничего и не говорил. Для него красота языка в его пустоте, и он позволяет себе доводить эту свободу слов до абсолютного предела.
Он бомбардирует слушателей огорошивающими противоречиями и выворачивает на изнанку любой вопрос, доводя его до абсурда. Любая попытка понимания тонет в бесконечных вариациях языка, которые могут казаться прекрасно завораживающими, но не оставляют ничего, за что можно было бы уцепиться. Словесное и даже, можно сказать, высокоэнергетичное разрушение всего, что может быть разрушено, бывает болезненным, когда есть сопротивление или цепляние за что-то, но по большей части люди уходят с бесед с удивительным чувством легкости.
Карл говорит, что в действительности его интересуют не вопросы, а то, как раскрывается спрашивающий, и тогда он бьет прямо в образовавшийся зазор, стирая всякое «понимание», собранное за годы духовных поисков, включая и самого «искателя».
Карл — воплощение самой беззаботности. Встреча с таким «громкоговорителем» — это еще и весело, ведь он заговаривает и ухахатывает вездесущего Голлума в нас — так, что тот буквально лопается от смеха, теряя «свою прелесть».
